Методологи в процессах разрушения Союза и России.«Колхозы на базе общих мыслей» и общая мечта Обамы
Поскольку в России мало кто пишет обобщающие статьи, в том числе, о последствиях деятельности методологов с 2000-х годов, представляю продолжение статьи С.Дацюка об имперской драме России (http://yaroslavova.livejournal.com/412633.html, «В Китае изучают разрушение СССР. В Украине - подмену в СССР Интеллекта Волей и крах Союза»)
В чем-то я согласна с автором. В чем-то нет.
Согласна, в частности, в том, о чем писала в обращении к графу П.П. Шереметеву в 2009 году
«Прогноз рождается в Свободе, вне формуляров и ограничителей» (Обращение к графу П.П. Шереметеву - Председателю Президиума Международного совета соотечественников МСРС от 09.11.09. Актуально в дни кризиса, для понимания его истоков Обнародовано 28 января 2010 года в статье: http://www.yaroslavova.ru/main.mhtml?Part=59&PubID=403 )
Спустя пять лет об этом пишет С.Дацюк. http://hvylya.net/analytics/geopolitics/imperskaya-drama-rossii.html
«А может вообще — интеллектуальная неспособность коллективистского общества к философским обобщениям? Возможно, философия есть чисто индивидуальное предприятие и принципиально неколлективизируема?»
Как видим, бывает, что Россия опережает.
И тут есть попутно тема общей мечты. в т.ч. в контексте Б.Обамы.
Но единение в мечте это не продразверстка мыслей и не насилие.
Представляю продолжение о родовой травме методологии и её превращении в товар… О попытке создания «колхозов на базе общих мыслей»
http://hvylya.net/analytics/geopolitics/imperskaya-drama-rossii.html
«Ответом на новые социальные вызовы стали новые интеллектуальные движения — постструктуралистская философия во Франции (с 1955 г.) и системомыследеятельностная методология Георгия Петровича Щедровицкого (СМДМ) в СССР (тоже с 1955 г.). Если французская философия привела к созданию первой глобальной философии — постмодернизма, оказавшейся основой сознания потребительского общества и породившей нынешний мировой кризис, то методология не смогла стать не только глобальной философией, но даже методологическим руководством в процессе Перестройки в СССР (1986-1991).
Пафос СМД-методологии состоял в следующем — создать теорию и набор практических мыслительных компетенций для построения коллективной мыследеятельности — общеволия, общемыслия и общечувствия. Эта претензия шла гораздо далее марксизма-ленинизма, стремившегося создать всего лишь общественное государство и общественную собственность как условия для общечеловеческого единства. То, что марксизм пытался произвести в материальном плане, СМД-методология пыталась произвести в идеальном плане — на уровне мышления.
Конечно, внутри теории СМД-методологии скрывался целый ряд чисто методологических недостатков. Наиболее важным, что отражено в моей работе «Об онтологии», было упрощенное понимание коллективной мыследеятельности всего в двух проекциях — онтологической и оргдеятельностной — при полном игнорировании мотивационной (волевой и эмоциональной). Именно это игнорирование, в конечном счете, привело к извращению СМД-методологии в рыночной ситуации, когда методологи оказались вынуждены продавать методологию как товар. Размещенные лишь на живых носителях (творцах СМД-методологии) коллективные цели (мотивации) оказались не подлежащими передаче из поколения в поколение.
Методология также принципиально отказывалась от цивилизационно-этической позиции. Нужно развивать нечто? Вот методология и проект. Нужно разрушить нечто? Вот методология и проект. Сама по себе методология не вмещала этико-мировоззренческие аспекты, вынося эту проблему за скобки самой методологии. Родовая травма методологии состояла в убеждении ее создателей, что их коллективистские цели, почерпнутые ими из марксизма, являются очевидными и легко наследуются следующими поколениями. Это оказалось не так.
Один из методологов, Юрий Громыко, в 1994 году написал статью «Почему методология и методологи проиграли Перестройку?» Громыко высказывает претензии, что методологи не смогли угадать «интуитивную направленность субстанциональной народной жизни» и не смогли занять управляющую позицию по отношению к процессам перестройки.
В своей книге «Момент философии» я ставлю проблему фундаментальнее, нежели Громыко: «После распада СССР марксистская философия утратила доверие в постсоветских странах. А СМД-методология так и осталась застывшей между образовательной практикой коллективной мыследеятельности и философией. Методология и методологи так и не вышли на уровень философского обобщения, без которого невозможна смена установок мышления и создание новых перспектив цивилизации».
Также в этой книге я показываю чисто методологические просчеты методологов по непониманию цивилизационных функций каждого слоя в схеме коллективной мыследеятельности (индивидуальное мышление, коммуникация, коллективная деятельность) и непониманию связей этих слоев в процессе создания и развития цивилизации. Непонимание связки носителей функций слоев «философ—философовед—политик» в контексте этой схемы для создания-развития цивилизации оказалось критичным.
Марксизм не был российской философией. Принимая марксизм в качестве основного научного социального учения и единственной доктрины мироустройства, Россия-СССР вступали в цивилизационную конкуренцию с остальным миром, прежде всего с миром Запада….
Историческая судьба подарила СССР шанс создать человеческую цивилизацию принципиально нового типа. Однако эта сверхзадача оказалась не под силу советской элите. Причем, СССР был очень близок к решению этой задачи в 60-70-е годы ХХ века, но разрыв между интеллектуалами и политической элитой поставил жирный крест на этой масштабной цивилизационной задаче. Космос не стал новым концептуальным пространством человеческой цивилизации и на десятилетия перестал приоритетом человечества. Методология коллективной мыследеятельности, созданная для построения подлинно коллективистского общества….оказалась утрачена на уровне мотиваций при передаче методологических разработок от поколения к поколению и была распродана в розницу в новых рыночных условиях.
Распад СССР в 1991 году является неизбежным следствием трех взаимосвязанных процессов: 1) мировой гонки вооружений (Холодной войны), непрерывно требовавшей мобилизации всех ресурсов СССР для поддержания огромного ВПК; 2) довольно развитого потребительского общества, ценности которого принципиально противоречили ценностям марксизма; 3) отказа от интеллектуального обновления теории и практики цивилизационного строительства в СССР.
Что в большей мере предопределило упадок СССР…..А может вообще — интеллектуальная неспособность коллективистского общества к философским обобщениям? Возможно, философия есть чисто индивидуальное предприятие и принципиально неколлективизируема?
Для любого коллективистского общества оказывается цивилизационным вызовом.
Тут нужно рассматривать все возможности, потому что вопрос о разрушении России сегодня стоит очень серьезно.
Имперская драма современной России
Второе разрушение империи происходит 1991 году в связи с распадом СССР и деятельностью Ельцина как Президента России. В связи с этим также начинается распад России, то есть процесс дезинтеграции СССР, начавшийся в 80-е годы ХХ века. Пытаясь остановить распад России, ее президент Путин был вынужден прибегнуть к восстановлению архаичной формы имперской власти, начиная с Оранжевой революции в Украине в 2004 году.
Если распад СССР стал следствием отказа советской правящей элиты от идей советских интеллектуалов 50-70-х годов, то нынешняя архаизация России является следствием интеллектуального бездействия российских интеллектуалов и российской элиты на протяжении всего постсоветского периода с 1991 года. Архаизация сегодняшней России это квазиконцептуальное движение, …..интеллектуализм, потерявший этические и эстетические традиции и периода «серебряного века», и периода советских диссидентов.
Лишь в последние годы в России для немногих интеллектуалов стало ясно — без возрождения философии нечего даже и думать о создании нового миропроекта. Однако было уже поздно. Сегодня же нужно ставить вопрос Громыко более масштабно — почему российские интеллектуалы проиграли Россию?
Нынешняя архаизация России это интеллектуальный откат, демонстрирующий интеллектуальную неспособность России к созданию нового миропроекта. Конечно же в России есть люди, которые раздумывают о таком миропроекте. Однако кто-то его видит как национально-евразийский, то есть этнически-территориальный миропроект (Хоружий, Гиренок, Лепский, Дугин, Громыко), а кто-то видит его как глобальный и даже сетевой миропроект (Переслегин, П.Щедровицкий, Неклесса).
С 2000-го года в России начинаются попытки создания нового универсального проекта. Однако эта сверхзадача изначально выполнялась старыми средствами, старым языком, в наличной картине мира, без каких-либо внятных попыток пересмотра средств, языка и концептуальных обобщений. Мои попытки как-либо поучаствовать в этом процессе, предъявляя конструктивизм в качестве возможного пути теоретического развития, в том числе и идей СМД-методологии, наталкивались в то время на неприятие, а то и на откровенное хамство со стороны российских интеллектуалов.
Ни один из предложенных в России миропроектов не был универсальным. Цикл книг «Проект Россия» — это православный фундаментализм, не имеющий особого универсального значения рядом с концепциями развитой католической теологии, протестантскими доктринами прагматизма, исламским сетевым концептом религиозного завоевания мира или китайским сетевым концептом культурно-товарного завоевания мира.
... «Русский мир» — лингвоцентристская концепция сетевого объединения россиян по всему миру (русский Мир как русский, но не Мир) выродилась
Евразийство — ресурсно-территориальная археомодернистская концепция господства России …особенно на фоне Китая и его континентальной экспансией.
Три из этих архаичных миропроектов («проект Россия», «русский мир» и «евразийство») стали основой архаизации России.
……Восстановление справедливости… не имеет никаких внятных философских обоснований. Фундаментальное непонимание справедливости для государства — мирового контекста справедливости (справедливость внутри мира для Мира), общечеловеческой сущности справедливости (справедливость есть форма перспективы для всего человечества) и формы взаимности справедливости (справедливость не для России, а для всех) завело Россию в политический тупик.
В интеллектуальном процессе современной России проявилось особое явление, заметное как в текстах российских интеллектуалов, так и в комментариях на Фейсбуке при обсуждении российско-украинских отношений последнего времени, — имперская шизофрения. Имперский интеллектуал может рефлексивно и непредвзято рассуждать о любой гуманитарной проблеме, пока дело не доходит до целесообразности существования империи или анализа актуальных действий имперской власти. В этих вопросах рефлексивность и критичность странным образом исчезают, и интеллектуал буквально на глазах превращается в «ватника».
В работе «Зомбирование в России и как с этим жить дальше» я показал основание этого явления как рефлексивную избирательность. Теперь же можно утверждать, что такая рефлексивная избирательность приводит к особой имперской шизофрении, то есть двойственности сознания — одна часть сознания может быть теоретичной, научной, критичной, рефлексивной, а вторая часть сознания оказывается некритичной и нерефлексивной, выпадающей из науки и неспособной к теоретическим обобщениям.
Империи не создаются постфактум. Империя это претензия на универсальный миропроект. Такой миропроект должен быть создан до того, как начинается война за создание (восстановление) империи. Стратагема «давайте завоюем территорию, а потом придумаем для нее универсальные смыслы» не работает. Если миропроект не создан, а территориальная экспансия для возрождения империи уже началась, то такая экспансия ничего общего с цивилизационным действием не имеет — это всего лишь насилие над народами. Волевые действия пассионариев не могут заменить отсутствие универсального смысла.
Ретроспективно на основе анализа действий российской власти можно обнаружить, что современная империя в России создается с установкой на использование и перераспределение территории и находящихся на ней ресурсов. Рубль как российская валюта в этой схеме оказывается обеспечен исключительно энергоносителями, но не научными и не технологическими инновациями. Поскольку имперские потуги российской власти являются реакцией на процессы распада России и экономическое давление Запада, то такая реакционность принципиально не приемлет никакой перспективы.
Многие российские интеллектуалы спрашивают: а почему украинские интеллектуалы не принимают участия в создании общего универсального проекта вместе с Россией — ведь если проект универсальный, то там есть место всем. Главная причина этого — в неспособности российских интеллектуалов строить отношения с близкими народами как с равными, что проявляется в уже ничем не подкрепленном назидательном хамстве российских интеллектуалов. Другая причина — в потрясающей воображение акцентуированной и агрессивной некритичности российских интеллектуалов в отношении «русского мира», империи, российской власти.
Традиционно отношение украинских интеллектуалов к российским интеллектуалам было зависимым. Распад СССР создал ситуацию интеллектуальной конкуренции, в которой до начала 2000-х российские интеллектуалы явно доминировали. С начала 2000-ых российские интеллектуалы начинают беспрецедентную архаизацию, что приводит к недоверию и настороженности украинских интеллектуалов. С этого времени интеллектуалы Украины вынуждены были делать интеллектуальные усилия самостоятельно, что приводит к созданию ими новых онтологических и транзитологических подходов к будущему, которые скептически воспринимаются российскими интеллектуалами.
После событий 2014-го года отношение украинских интеллектуалов к российским интеллектуалам — холодное презрение. Такое отношение является следствием утраты российскими интеллектуалами какого бы то ни было уважения и доверия со стороны украинских интеллектуалов. Российские интеллектуалы поставленных проблем не видят, заданных вопросов не слышат, предъявленных вызовов не принимают. ….Потерянная российскими интеллектуалами концептуальная власть не возобновляется в политике или экономике. Она может быть возобновлена лишь интеллектуально.
Имперская драма России состоит в поражении цензурно-силового проекта организации собственного гражданского общества.
Имперская драма России в символическом плане состоит в том, что вторую по значению имперообразующую страну — Украину — Россия превратила в своего врага.
Самая главная тайна империи — это использование пассионарного потенциала периферии в смысловых онтологемах и перспективных транзитологемах центра. Когда привлекательность смыслов и перспектив центра иссякает, периферия отказывает империи в доверии.
Львиную долю могущества для России составляли не ее малоинтеллектуальные глубинки, а города Украины — так было в имперской России, так было в СССР, в остаточной степени так было даже после распада СССР.
Отказ украинских интеллектуалов от поддержки смыслов и перспектив Москвы делает проект современной российской империи сомнительным.
В России и в Украине борются две архаичные цивилизационных схемы развития — имперская и националистическая. Сегодня российской элите кажется, что если Россия не будет империей, то России не будет вообще. Части украинской элиты кажется, что Украина возможна лишь как национальное государство. По сути, оба этих умозаключения построены на отказе от новых форм сетевой самоуправляемой организации, которая исподволь становится доминирующей по всему миру.
.
Чтобы мыслить, нужно отказаться от всех ограничений, сковывающих мышление. С ограниченными в мышлении людьми строить интеллектуальную коммуникацию бессмысленно. Именно поэтому архаично мыслящие националисты и имперцы всегда будут оставаться вне возможностей полноценного мыслительного диалога с ними….»
В чем-то я согласна с автором. В чем-то нет.
Согласна, в частности, в том, о чем писала в обращении к графу П.П. Шереметеву в 2009 году
«Прогноз рождается в Свободе, вне формуляров и ограничителей» (Обращение к графу П.П. Шереметеву - Председателю Президиума Международного совета соотечественников МСРС от 09.11.09. Актуально в дни кризиса, для понимания его истоков Обнародовано 28 января 2010 года в статье: http://www.yaroslavova.ru/main.mhtml?Part=59&PubID=403 )
Спустя пять лет об этом пишет С.Дацюк. http://hvylya.net/analytics/geopolitics/imperskaya-drama-rossii.html
«А может вообще — интеллектуальная неспособность коллективистского общества к философским обобщениям? Возможно, философия есть чисто индивидуальное предприятие и принципиально неколлективизируема?»
Как видим, бывает, что Россия опережает.
И тут есть попутно тема общей мечты. в т.ч. в контексте Б.Обамы.
Но единение в мечте это не продразверстка мыслей и не насилие.
Представляю продолжение о родовой травме методологии и её превращении в товар… О попытке создания «колхозов на базе общих мыслей»
http://hvylya.net/analytics/geopolitics/imperskaya-drama-rossii.html
«Ответом на новые социальные вызовы стали новые интеллектуальные движения — постструктуралистская философия во Франции (с 1955 г.) и системомыследеятельностная методология Георгия Петровича Щедровицкого (СМДМ) в СССР (тоже с 1955 г.). Если французская философия привела к созданию первой глобальной философии — постмодернизма, оказавшейся основой сознания потребительского общества и породившей нынешний мировой кризис, то методология не смогла стать не только глобальной философией, но даже методологическим руководством в процессе Перестройки в СССР (1986-1991).
Пафос СМД-методологии состоял в следующем — создать теорию и набор практических мыслительных компетенций для построения коллективной мыследеятельности — общеволия, общемыслия и общечувствия. Эта претензия шла гораздо далее марксизма-ленинизма, стремившегося создать всего лишь общественное государство и общественную собственность как условия для общечеловеческого единства. То, что марксизм пытался произвести в материальном плане, СМД-методология пыталась произвести в идеальном плане — на уровне мышления.
Конечно, внутри теории СМД-методологии скрывался целый ряд чисто методологических недостатков. Наиболее важным, что отражено в моей работе «Об онтологии», было упрощенное понимание коллективной мыследеятельности всего в двух проекциях — онтологической и оргдеятельностной — при полном игнорировании мотивационной (волевой и эмоциональной). Именно это игнорирование, в конечном счете, привело к извращению СМД-методологии в рыночной ситуации, когда методологи оказались вынуждены продавать методологию как товар. Размещенные лишь на живых носителях (творцах СМД-методологии) коллективные цели (мотивации) оказались не подлежащими передаче из поколения в поколение.
Методология также принципиально отказывалась от цивилизационно-этической позиции. Нужно развивать нечто? Вот методология и проект. Нужно разрушить нечто? Вот методология и проект. Сама по себе методология не вмещала этико-мировоззренческие аспекты, вынося эту проблему за скобки самой методологии. Родовая травма методологии состояла в убеждении ее создателей, что их коллективистские цели, почерпнутые ими из марксизма, являются очевидными и легко наследуются следующими поколениями. Это оказалось не так.
Один из методологов, Юрий Громыко, в 1994 году написал статью «Почему методология и методологи проиграли Перестройку?» Громыко высказывает претензии, что методологи не смогли угадать «интуитивную направленность субстанциональной народной жизни» и не смогли занять управляющую позицию по отношению к процессам перестройки.
В своей книге «Момент философии» я ставлю проблему фундаментальнее, нежели Громыко: «После распада СССР марксистская философия утратила доверие в постсоветских странах. А СМД-методология так и осталась застывшей между образовательной практикой коллективной мыследеятельности и философией. Методология и методологи так и не вышли на уровень философского обобщения, без которого невозможна смена установок мышления и создание новых перспектив цивилизации».
Также в этой книге я показываю чисто методологические просчеты методологов по непониманию цивилизационных функций каждого слоя в схеме коллективной мыследеятельности (индивидуальное мышление, коммуникация, коллективная деятельность) и непониманию связей этих слоев в процессе создания и развития цивилизации. Непонимание связки носителей функций слоев «философ—философовед—политик» в контексте этой схемы для создания-развития цивилизации оказалось критичным.
Марксизм не был российской философией. Принимая марксизм в качестве основного научного социального учения и единственной доктрины мироустройства, Россия-СССР вступали в цивилизационную конкуренцию с остальным миром, прежде всего с миром Запада….
Историческая судьба подарила СССР шанс создать человеческую цивилизацию принципиально нового типа. Однако эта сверхзадача оказалась не под силу советской элите. Причем, СССР был очень близок к решению этой задачи в 60-70-е годы ХХ века, но разрыв между интеллектуалами и политической элитой поставил жирный крест на этой масштабной цивилизационной задаче. Космос не стал новым концептуальным пространством человеческой цивилизации и на десятилетия перестал приоритетом человечества. Методология коллективной мыследеятельности, созданная для построения подлинно коллективистского общества….оказалась утрачена на уровне мотиваций при передаче методологических разработок от поколения к поколению и была распродана в розницу в новых рыночных условиях.
Распад СССР в 1991 году является неизбежным следствием трех взаимосвязанных процессов: 1) мировой гонки вооружений (Холодной войны), непрерывно требовавшей мобилизации всех ресурсов СССР для поддержания огромного ВПК; 2) довольно развитого потребительского общества, ценности которого принципиально противоречили ценностям марксизма; 3) отказа от интеллектуального обновления теории и практики цивилизационного строительства в СССР.
Что в большей мере предопределило упадок СССР…..А может вообще — интеллектуальная неспособность коллективистского общества к философским обобщениям? Возможно, философия есть чисто индивидуальное предприятие и принципиально неколлективизируема?
Для любого коллективистского общества оказывается цивилизационным вызовом.
Тут нужно рассматривать все возможности, потому что вопрос о разрушении России сегодня стоит очень серьезно.
Имперская драма современной России
Второе разрушение империи происходит 1991 году в связи с распадом СССР и деятельностью Ельцина как Президента России. В связи с этим также начинается распад России, то есть процесс дезинтеграции СССР, начавшийся в 80-е годы ХХ века. Пытаясь остановить распад России, ее президент Путин был вынужден прибегнуть к восстановлению архаичной формы имперской власти, начиная с Оранжевой революции в Украине в 2004 году.
Если распад СССР стал следствием отказа советской правящей элиты от идей советских интеллектуалов 50-70-х годов, то нынешняя архаизация России является следствием интеллектуального бездействия российских интеллектуалов и российской элиты на протяжении всего постсоветского периода с 1991 года. Архаизация сегодняшней России это квазиконцептуальное движение, …..интеллектуализм, потерявший этические и эстетические традиции и периода «серебряного века», и периода советских диссидентов.
Лишь в последние годы в России для немногих интеллектуалов стало ясно — без возрождения философии нечего даже и думать о создании нового миропроекта. Однако было уже поздно. Сегодня же нужно ставить вопрос Громыко более масштабно — почему российские интеллектуалы проиграли Россию?
Нынешняя архаизация России это интеллектуальный откат, демонстрирующий интеллектуальную неспособность России к созданию нового миропроекта. Конечно же в России есть люди, которые раздумывают о таком миропроекте. Однако кто-то его видит как национально-евразийский, то есть этнически-территориальный миропроект (Хоружий, Гиренок, Лепский, Дугин, Громыко), а кто-то видит его как глобальный и даже сетевой миропроект (Переслегин, П.Щедровицкий, Неклесса).
С 2000-го года в России начинаются попытки создания нового универсального проекта. Однако эта сверхзадача изначально выполнялась старыми средствами, старым языком, в наличной картине мира, без каких-либо внятных попыток пересмотра средств, языка и концептуальных обобщений. Мои попытки как-либо поучаствовать в этом процессе, предъявляя конструктивизм в качестве возможного пути теоретического развития, в том числе и идей СМД-методологии, наталкивались в то время на неприятие, а то и на откровенное хамство со стороны российских интеллектуалов.
Ни один из предложенных в России миропроектов не был универсальным. Цикл книг «Проект Россия» — это православный фундаментализм, не имеющий особого универсального значения рядом с концепциями развитой католической теологии, протестантскими доктринами прагматизма, исламским сетевым концептом религиозного завоевания мира или китайским сетевым концептом культурно-товарного завоевания мира.
... «Русский мир» — лингвоцентристская концепция сетевого объединения россиян по всему миру (русский Мир как русский, но не Мир) выродилась
Евразийство — ресурсно-территориальная археомодернистская концепция господства России …особенно на фоне Китая и его континентальной экспансией.
Три из этих архаичных миропроектов («проект Россия», «русский мир» и «евразийство») стали основой архаизации России.
……Восстановление справедливости… не имеет никаких внятных философских обоснований. Фундаментальное непонимание справедливости для государства — мирового контекста справедливости (справедливость внутри мира для Мира), общечеловеческой сущности справедливости (справедливость есть форма перспективы для всего человечества) и формы взаимности справедливости (справедливость не для России, а для всех) завело Россию в политический тупик.
В интеллектуальном процессе современной России проявилось особое явление, заметное как в текстах российских интеллектуалов, так и в комментариях на Фейсбуке при обсуждении российско-украинских отношений последнего времени, — имперская шизофрения. Имперский интеллектуал может рефлексивно и непредвзято рассуждать о любой гуманитарной проблеме, пока дело не доходит до целесообразности существования империи или анализа актуальных действий имперской власти. В этих вопросах рефлексивность и критичность странным образом исчезают, и интеллектуал буквально на глазах превращается в «ватника».
В работе «Зомбирование в России и как с этим жить дальше» я показал основание этого явления как рефлексивную избирательность. Теперь же можно утверждать, что такая рефлексивная избирательность приводит к особой имперской шизофрении, то есть двойственности сознания — одна часть сознания может быть теоретичной, научной, критичной, рефлексивной, а вторая часть сознания оказывается некритичной и нерефлексивной, выпадающей из науки и неспособной к теоретическим обобщениям.
Империи не создаются постфактум. Империя это претензия на универсальный миропроект. Такой миропроект должен быть создан до того, как начинается война за создание (восстановление) империи. Стратагема «давайте завоюем территорию, а потом придумаем для нее универсальные смыслы» не работает. Если миропроект не создан, а территориальная экспансия для возрождения империи уже началась, то такая экспансия ничего общего с цивилизационным действием не имеет — это всего лишь насилие над народами. Волевые действия пассионариев не могут заменить отсутствие универсального смысла.
Ретроспективно на основе анализа действий российской власти можно обнаружить, что современная империя в России создается с установкой на использование и перераспределение территории и находящихся на ней ресурсов. Рубль как российская валюта в этой схеме оказывается обеспечен исключительно энергоносителями, но не научными и не технологическими инновациями. Поскольку имперские потуги российской власти являются реакцией на процессы распада России и экономическое давление Запада, то такая реакционность принципиально не приемлет никакой перспективы.
Многие российские интеллектуалы спрашивают: а почему украинские интеллектуалы не принимают участия в создании общего универсального проекта вместе с Россией — ведь если проект универсальный, то там есть место всем. Главная причина этого — в неспособности российских интеллектуалов строить отношения с близкими народами как с равными, что проявляется в уже ничем не подкрепленном назидательном хамстве российских интеллектуалов. Другая причина — в потрясающей воображение акцентуированной и агрессивной некритичности российских интеллектуалов в отношении «русского мира», империи, российской власти.
Традиционно отношение украинских интеллектуалов к российским интеллектуалам было зависимым. Распад СССР создал ситуацию интеллектуальной конкуренции, в которой до начала 2000-х российские интеллектуалы явно доминировали. С начала 2000-ых российские интеллектуалы начинают беспрецедентную архаизацию, что приводит к недоверию и настороженности украинских интеллектуалов. С этого времени интеллектуалы Украины вынуждены были делать интеллектуальные усилия самостоятельно, что приводит к созданию ими новых онтологических и транзитологических подходов к будущему, которые скептически воспринимаются российскими интеллектуалами.
После событий 2014-го года отношение украинских интеллектуалов к российским интеллектуалам — холодное презрение. Такое отношение является следствием утраты российскими интеллектуалами какого бы то ни было уважения и доверия со стороны украинских интеллектуалов. Российские интеллектуалы поставленных проблем не видят, заданных вопросов не слышат, предъявленных вызовов не принимают. ….Потерянная российскими интеллектуалами концептуальная власть не возобновляется в политике или экономике. Она может быть возобновлена лишь интеллектуально.
Имперская драма России состоит в поражении цензурно-силового проекта организации собственного гражданского общества.
Имперская драма России в символическом плане состоит в том, что вторую по значению имперообразующую страну — Украину — Россия превратила в своего врага.
Самая главная тайна империи — это использование пассионарного потенциала периферии в смысловых онтологемах и перспективных транзитологемах центра. Когда привлекательность смыслов и перспектив центра иссякает, периферия отказывает империи в доверии.
Львиную долю могущества для России составляли не ее малоинтеллектуальные глубинки, а города Украины — так было в имперской России, так было в СССР, в остаточной степени так было даже после распада СССР.
Отказ украинских интеллектуалов от поддержки смыслов и перспектив Москвы делает проект современной российской империи сомнительным.
В России и в Украине борются две архаичные цивилизационных схемы развития — имперская и националистическая. Сегодня российской элите кажется, что если Россия не будет империей, то России не будет вообще. Части украинской элиты кажется, что Украина возможна лишь как национальное государство. По сути, оба этих умозаключения построены на отказе от новых форм сетевой самоуправляемой организации, которая исподволь становится доминирующей по всему миру.
.
Чтобы мыслить, нужно отказаться от всех ограничений, сковывающих мышление. С ограниченными в мышлении людьми строить интеллектуальную коммуникацию бессмысленно. Именно поэтому архаично мыслящие националисты и имперцы всегда будут оставаться вне возможностей полноценного мыслительного диалога с ними….»